Батальон небоевых потерь

Батальон небоевых потерь

Батальон небоевых потерьПо официальным данным, ежегодно в Российской армии погибает более 400 человек. Истинные причины потерь нередко замалчиваются.

Ценой здоровья
Накануне Нового года в наш город пришла страшная весть
: в госпитале Юргинского гарнизона умер солдат-срочник из Омска. Сашу Грунденталлера призвали в армию 24 ноября. 22 декабря он разговаривал с сестрой, а спустя три дня его не стало...
Тот последний звонок, признавались позже родные Саши, был очень тревожным. Парень жаловался, что в казарме дует изо всех щелей, что в день принятия присяги призывникам пришлось мерзнуть на плацу в 45-градусный мороз. А если учесть, что форма у солдат благодаря «заботе» минобороновских кутюрье теперь на рыбьем меху, то никого не удивило, что воинская часть после торжеств стала повально чихать и кашлять. Голос у Саши тоже был простужен. На вопрос, обращался ли он за медицинской помощью, парень ответил: «У нас больными считают только тех, у кого температура за тридцать восемь».
Потом выяснилось: почувствовав себя совсем худо, Саша все же пошел в санчасть. Там ему дали таблетку парацетамола и посоветовали прилечь. Ночью парнишке стало еще хуже. Его тошнило, изо рта пошла пена. Спасти его уже не удалось. По версии военно-медицинских экспертов, он умер от отека легких. Родные же Саши считают: в трагедии нужно винить безалаберных командиров и некомпетентных врачей.
Действительно, скорее всего, если бы не эта внезапная смерть, армейское начальство беззаботно встречало бы предстоящие праздники, в то время как простуженные солдаты продолжали нести боевые дежурства. В части забили тревогу лишь тогда, когда тело Саши грузом-200 было отправлено в Омск. Больных сослуживцев молодого бойца стали в срочном порядке лечить и пичкать витаминами. В Юргинскую часть направили светил военной медицины. Все 134 места в двух медицинских изоляторах сразу оказались заполненными.

Сквозь строй
Этот случай, конечно, заставляет задуматься о том, сколько недообследованных ребят продолжают нести службу
на бескрайних просторах нашей родины, но есть еще одна сторона проблемы. Все дело в том, что смерть от заболеваний занимает не первую строчку в официальной статистике небоевых потерь. В лидерах который год подряд идут суициды.
Омич Р., фамилию которого родные просили не обнародовать, проходил срочную службу в Ростове. Крепкий парень. Из тех, что не распускают нюни, когда приходится принимать трудное решение. Однажды Р. написал своей девушке, как в его взводе проводили «воспитательную работу». Провинившегося солдата прогоняли сквозь строй. Каждый стоящий в шеренге должен был ударить товарища. Били, правда, не шпицрутенами, а кулаками. Тот, кто отказывался быть экзекутором, сам становился изгоем. Омич не стал участвовать в позорном спектакле. Через несколько дней его родным сообщили, что парень повесился.
Сын многодетной матери из Омска Алмы Бухарбаевой, тоже вернувшийся из армии в цинковом гробу, тоже официально был признан самоубийцей. Но когда по требованию родственников дома гроб все-таки вскрыли, то обнаружили на теле парня следы многочисленных побоев.
Между тем, если верить пропагандистам в погонах, само­убийства в армии случаются не из-за «дедовщины», а оттого, что призывники бывают плохо подготовлены к самостоятельной жизни. Пасуют перед трудностями, не умеют «по-мужицки» решать проблемы. Но хочется спросить: а много ли служит в армии избалованных отпрысков? Как известно, инфанты из благополучных и обеспеченных семей предпочитают проводить время не в солдатских казармах, а совсем в других местах.

Лукавая статистика
Трудно не согласиться, что наша армия болеет теми же болезнями,
что и остальное общество, но чтобы лечить недуг, нужно все-таки знать о нем правду. По словам же главы фонда «Право матери» Вероники Марченко, информацию о погибших и умерших в мирное время солдатах приходится получать и выуживать из каких угодно источников, кроме самого военного ведомства. С сайта Министерства обороны сведения о небоевых потерях исчезли примерно четыре года назад. Надо полагать, не случайно. Ведь те данные, которые озвучиваются генералами Генштаба в интервью некоторым изданиям, значительно разнятся с теми, что есть у представителей общественных организаций. Так, если высокопоставленные военные говорят о том, что в 2010 году в армии погибли 478 человек, то в этом же году фонду «Право матери» пришлось оказывать юридическую помощь 4277 семьям погибших военнослужащих. Конечно, речь может идти о погибших в разные годы, но ведь и за 2011 год число обращений в комитеты солдатских матерей не уменьшилось, а возросло - до 5207.
Нередко родители погибших в армии солдат обращаются за помощью и в Омскую областную общественную организацию Союз родителей «Память».
В скромной комнате в цокольном этаже, которую занимает сегодня Союз родителей «Память», едва умещаются мемориальные доски, заполненные убористыми буквами. Здесь имена более 200 омичей и жителей области, погибших в мирное время. Среди них не встретишь (чего удивляться?!) фамилий известных политиков и чиновников. Зато есть фамилии тех, на ком закончился род: сын был у матери единственным.
Активистки «Памяти» - сами они тоже в разные годы пережили трагедию - говорят, что предлагали повесить эти доски в каком-нибудь памятном месте города. Им ответили: «Вы что, хотите превратить Омск в кладбище?»

Батальон небоевых потерьЭто надо живым
Кто-то из нас, наверное, и впрямь не желает, чтобы ему лишний раз напоминали о смерти.
При этом уход в вечность все равно никто не отменял. В Париже знаменитое кладбище Пер-Лашез находится в черте города, в известном округе иммигрантов. И до сих пор никому даже в голову не приходило, что его можно бы убрать из-за того, что оно портит настроение жителям столицы или ее гостям...
То, что, по мнению чиновников или военных, способно омрачить жизнь обывателю, на самом деле - дань памяти павшим. И голос правды о настоящем. Который если и способен испортить кровь, то только тем, кто ее, эту правду, скрывает. Ведь если реальные фамилии в реальном же количестве появятся на улицах наших городов, тогда придется признать, что проблема гибели солдат в мирное время существует не в тех масштабах, что нам пытаются представить. А если это признать, то придется с этим что-то делать.
Как утверждают в Союзе родителей «Память», родственникам погибших солдат приходится сегодня не только самостоятельно сражаться с психологическими травмами, но и искать настоящих виновников трагедии, добиваться изменения формулировок приказов и компенсационных выплат. Общественные организации, конечно, пытаются помогать, но они и сами ограничены как в финансовых возможностях, так и в сфере полномочий. Союзу родителей «Память», к примеру, никто не компенсирует даже отправку корреспонденции и междугородные телефонные разговоры. А ведь на этом строится вся работа, если, например, нужно добиться изменения формулировки приказа о гибели военнослужащего.
Не берусь утверждать, что в лоне Министерства обороны существует какой-либо документ, прямо запрещающий командирам подразделений увязывать причину гибели солдат с воинской службой, но что такое практикуется повсеместно - несомненно. Армейское начальство старательно обходит формулировки «погиб при исполнении воинских обязанностей». В результате парень, умирающий на госпитальной койке, оказывается, был не на службе...
По словам матери погибшего Героя России Нины Лобовой, на протяжении многих лет возглавляющей Союз родителей «Память», борьба с военными по поводу изменения формулировок приказа может длиться годами. В прошлом году Союзу удалось помочь семьям Шариповых из Тары, Гусаровых, Габидуллиных, Апариных из Омска. Причем проблему Габидуллиных пришлось решать три года, зато теперь, когда солдат признан «погибшим при исполнении», семья сможет рассчитывать на достойные почести сыну, а также на крупную денежную компенсацию. Надо сказать, новый Закон № 306-ФЗ, принятый год назад, значительно расширил возможности выплат семьям погибших. Объем единовременной выплаты вообще увеличен до трех миллионов рублей. Но все дело в том, что Министерство обороны почти ничего не сделало в плане обнародования этого закона, а в воинских частях по-прежнему предпочитают всех погибших и умерших заносить в «небоевые» потери.