Я не знаю, почему наш президент Владимир Владимирович Путин ни слова не сказал о селе, его жителях и о сельском хозяйстве, когда произносил очередное послание Федеральному Собранию России. Президент сказал, что общество в целом должно быть гражданским. Но общества "в целом" у нас нет, поскольку четверть населения живет в деревне, а это по уровню и качеству жизни даже не райцентр и тем более не Москва с горячей водой из крана и театрами под боком. Про механизм равного доступа людей к благам цивилизации у президента тоже ни слова.
Не буду гадать почему. Любую ситуацию лучше оценивать по факту: не сказал, значит, не счел важным. Потому постараюсь объяснить, как сам понимаю гражданское общество, зачем оно вообще нужно и при чем тут деревня. Я много раз бывал в тех странах, которые поставляют нам продовольствие. Больше всего мне нравится Голландия. Территория у нее меньше, чем Московская область, но эта страна - третий в мире экспортер продовольствия после США и Франции. На одной из 30 тысяч ферм мне довелось поработать помощником.

Деревня называлась Раувейн: коровы, пастбища, сенокосы, речка, болотце. Рано встают, поздно ложатся. Руки грубые, лица обветренные. Свадьбы гуляют человек по двести, песни орут до утра. Одеваются просто и едят просто: сыр, хлеб, молоко, зелень, ветчина, кофе, по воскресеньям - суп. Техника подержанная, но все крутится. Однако внешние приметы да запах навоза - единственное, что напоминает нашу деревню. Все остальное - другое. Утром приезжает цистерна, забирает охлажденное молоко. Деньги в конце недели поступают на счет в банке.

В деревне три отделения крестьянского кооперативного "Рабобанка" - на въезде, в центре и на выезде. Чтобы далеко не ходить. Потому что большинство расчетов безналичные. Пачки денег и носить, и хранить не принято: неудобно, небезопасно да и невыгодно. Почему? Дело в том, что банк, повторюсь, крестьянский. Больше 200 лет назад он начинался с маленькой кассы взаимопомощи, где крестьяне "скидывались", а потом давали друг другу в долг под проценты, а сейчас вырос в крупнейший мировой кредитный институт. Отделения "Рабобанка" есть даже в России. Каждый голландский фермер - его пайщик, он знает, что с каждой операции банк берет маленький процент. Больше операций - богаче банк, и у него можно взять больше кредитов. Поэтому даже по житейской нужде - соседу в долг - дают через банк. Когда мы с главой семьи Копом ван дер Хорстом брали небольшой кредит на запчасти, это заняло не более часа. При этом банкир успел проверить по компьютеру цены, чтобы нас в мастерской не обдурили. Копа в банке знают лично, знают, сколько чего у него есть и что долг он вернет в срок. Потому залога с него не требуют. Если он, конечно, не решит вместо коров купить оленей. Или не задумает вдруг жениться на молодухе... Теперь о запчастях.

В деревне две мастерских. Одна с новой техникой - для тех, кто побогаче. Другая - с подержанной, но на гарантии. Мы в ней и покупали. Механик раз в неделю бывает у своих клиентов, слушает моторы, проверяет оборудование и сеялки-веялки. Потом присылает письмо: надо заказать то и то, цены такие. Ему верят, он местный. 15 фермеров этой деревни дают ему работу. А с женой Копа госпожой Анеке мы ездили в магазин и по соседним фермам за продуктами на неделю. Расплачивались кредитной картой и чеками с книжки.

Я спросил, зачем покупать редиску, укроп, свеклу, картошку, кабачки и прочую зелень, когда проще и дешевле все это вырастить на огороде? Анеке - женщина обстоятельная, на листке моего блокнота прикинула, сколько нужно земли под огород, денег на семена, удобрения, подкормки, времени на прополку, топлива на вспашку, помещений для хранения - и отрезала: "Невыгодно!" Выходило, что дешевле покупать у фермеров, которые все это выращивают профессионально и в промышленных масштабах. "А когда же я буду работать на ферме, следить за домом и любить мужа, если будет еще и огород?" Вот потому в Голландии и нет огородов, но женщины часто рожают.

Перед домом немного цветов, деревья и газон. То есть огороды были, но когда жили совсем бедно, когда шла война... А потом мы с Копом ездили в деревенский кооператив на собрание: был годовой отчет председателя. Он рассказал, сколько, чего, куда и по каким ценам продано. Выходила прибыль. Ее решили направить на ремонт и расширение комбикормового завода, чтобы цены на корма не росли так быстро. А еще решили оплатить наемных рабочих для одного фермера, который лег на операцию и три месяца не сможет выйти в поле. Да, каждая ферма частная, но общий сбыт кооператива страдать не должен. А еще решили, кого поддержать на муниципальных выборах осенью.

А еще проголосовали оплатить бензин и "командировочные" фермерам, которые едут в Париж поддержать французских коллег в акции протеста против импорта американского мяса и молока. Потом выпили по чашке кофе, посплетничали и разошлись. Утром я ворошил сено тракторными граблями. А к обеду трактор заглох. Сижу. Рядом шоссе. Люди из машин руками машут. Я тоже помахал от нечего делать. Машины начали останавливаться. Подошли водители с двух фур, наладили трактор, посмеялись надо мной и отбыли. Потом приехал Коп и объяснил, что есть в Голландии древний обычай - приветствовать работающего в поле человека. И если он поднял руку, значит, ему нужна помощь...

Для чего я все это так подробно рассказал? Для того чтобы хоть немножко стало ясно, что призывать строить гражданское общество и понимать суть дела - не одно и то же. В гражданском обществе, как и в сельском хозяйстве, все растет только снизу вверх. И никогда наоборот. Гражданское общество нельзя создать приказом, оно не образуется путем революций. Только эволюция, если хотите, долгая селекция человеческих, экономических, политических, производственных отношений рождает общество, где рядовые граждане, труженики деревни имеют право не только избрать власть, но и контролировать ее. А при необходимости - поменять, как меняют нерадивого управляющего на ферме.

Но если у избирателя нет шанса отозвать вора-депутата, снять губернатора, если избирателю за это отключат свет, воду и телефон, то это другое общество - чиновничье. Все страны, которые построили и укрепляют гражданское общество, признают, что корни их традиций государственного и местного управления уходят глубоко в деревню. Там все начиналось и потом перешло в города. Именно поэтому голос жителей деревней в этих странах не просто слышен - к нему прислушиваются. И когда французские фермеры начали громить "Макдональдсы" в Париже - общество было на их стороне. И правительство приняло нужные для фермеров решения. Только в Мордовии я видел в сельских администрациях на стенах годовые бюджеты. Сразу ясно, откуда берутся и куда деваются деньги. Когда и на какие деньги будет закончен водопровод, сколько еще надо средств, чтобы достроить школу, поднять зарплату учителям и фельдшеру...

Откуда деньги в деревнях? От налогов, которые платит сельский бизнес. Люди держат много свиней, овец, коров. Продукцию покупают местные переработчики - это заслуга президента Мордовии Николая Меркушкина, он их убедил. На выборы в поселковые администрации ходят все. Люди хотят сами решать, как жить дальше. Это от них зависит.Но таких регионов в России меньше, чем пальцев на руке: Чувашия, Орел, Адыгея... Как вы считаете - почему? Буш объявил сельское хозяйство наряду с обороной одним из приоритетов государственной политики США. Сельская Россия не удостоилась в послании нашего президента и слова. Почему?