Как Пьер Паскье стал отцом Василием

Он похож на большого мудрого ребенка. Глаза наивные, немножко грустные, когда шутит - светятся задором. Говорит по-русски свободно, правда, с акцентом, иногда смешно путая слова и по-французски грассируя. Когда-то отец Василий был Пьером Паскье. Родился в католической семье в городе Шолэ, что на северо-западе Франции. Каждое воскресенье родители водили мальчика в католический храм. Пьер даже время от времени прислуживал священнику в алтаре. Первый раз о России Пьер узнал от своей крестной матери, которая туристкой побывала в Троице-Сергиевой Лавре и привезла оттуда фотографии. Тогда же юноша прочитал во французском переводе книги о Сергии Радонежском и Серафиме Саровском. Интерес к православию подогрел и русский церковный хор, пение которого потрясло Пьера до глубины души.

Дыхание православия доносилось и из Греции: все же Афон ближе географически к Франции, чем Россия. Интерес к восточному христианству оказался настолько сильным, что в 1980 году молодой человек принимает монашеский постриг и отправляется в греко-католический (униатский) монастырь Иоанна Предтечи, что неподалеку от Иерусалима. О том, чтобы окончательно порвать с католичеством, тогда еще не было и речи. Такие мысли появились на Святой Земле. В пяти километрах от монастыря Иоанна Предтечи находился русский Горненский женский монастырь. И отцу Василию Паскье приходилось часто общаться с православными. Решающей оказалась встреча с русским иеромонахом Иеронимом. До приезда в Иерусалим отец Иероним - батюшка необыкновенной духовности и прозорливости - долгие годы подвизался на Афоне.

Он произвел на отца Василия, по его словам, впечатление необычайное. «После знакомства с отцом Иеронимом я уже окончательно заболел «ортодоксикозом», - улыбается батюшка. В то время он уже не пропускал ни одной воскресной и праздничной православной литургии в храме Гроба Господня в Иерусалиме. Рано утром пешком возвращался (пятнадцать километров!) в свой монастырь, где в пять утра должен был звонить в колокола - будить братию. «В те дни я практически не спал, - признается отец Василий. - Но Господь мне давал нечеловеческие силы через необыкновенную радость, которую испытывал на службе». Итак, шел 1993 год. Отец Василий был уже иеродиаконом. В греко-католическом монастыре Иоанна Предтечи его двойная жизнь, естественно, не могла остаться незамеченной. Ему запретили выходить за территорию монастыря и встречаться с русскими. Француз истосковался по самой русской речи, к которой уже привык. Через месяц собрал свой нехитрый скарб, весь уместившийся в небольшой котомке, и поспешил к батюшке Иерониму. «Через год буду в России и тогда возьму тебя к себе», - сказал отец Иероним. А пока было решено, что отец Василий отправится к себе на родину, во Францию, чтобы оттуда попытаться связаться с Патриархом Алексием Вторым для приглашения в Россию и оформления визы. Отец Иероним, благословляя в дорогу, так и сказал: «До встречи в России». Вечерний звонок застал отца Василия в доме родителей. У него от волнения застучала кровь в висках. Звонили из Москвы и на ломаном французском интересовались: правда ли, что он хочет переехать в Россию и принять православие?Вскоре после получения приглашения, 9 января 1994 года, отец Василий прилетает в Москву. Первая радость и первое волнение от столь долгожданной встречи с Россией. Чин присоединения к Православной церкви состоялся на первой неделе Великого поста в Даниловом монастыре, в Москве. А через три дня он уже служил как диакон свою первую литургию вместе с Патриархом. Особый интерес собравшихся вызвало то, что «новоначально присоединенный» возглашал ектеньи на французском языке.

Из дневника отца Василия:

«Из Москвы меня направили в Псково-Печорский монастырь. Первое время, несмотря на доброжелательное отношение братии, я чувствовал глубокое одиночество и много болел, что усугублялось плохим климатом. Работать меня отправили на трактор, я должен был привести его в порядок. Я долго этим страдал, потому что техпаспорта по-русски прочесть не мог. Трактористом так и не стал. Следующим послушанием было строительство. Я был штукатуром. Без знаний русского языка чувствовал себя «инвалидом», не мог общаться с людьми. Эконом обзывал меня бараном. Я все вытерпел, конечно не без слез. С тех пор как я простился с отцом Иеронимом, я оставался без новостей от него. С болью сердечной ждал, когда он приедет. От паломников из Иерусалима услышал, что батюшка будет в России после Пасхи...»

Наконец отец Иероним приехал в Псков, чтобы забрать отца Василия. Указом Патриарха оба они направлялись на постоянное служение в Чувашскую епархию, нести свет Христов в российскую глубинку. В селе Малое Чувашево, куда с самыми благородными помыслами прибыли батюшки, их встретила агрессивная толпа местных граждан с дубьем и кольем, перегородив дорогу в церковь. Люди выкрикивали оскорбления в адрес священнослужителей, обвиняли их в том, что они купили место в этом приходе, обзывали масонами. На все крики отец Василий, к тому времени еще недостаточно знавший русский язык, а уж тем более ненормативную лексику, лишь недоуменно хлопал глазами: «Что они говорят? Что за шум?» Отец Иероним объяснил. Ночью «франко-масон», на всякий случай, дабы не лишиться головы, к себе под бок положил палку. А наутро батюшки собрались и уехали восвояси в Чебоксары. От греха подальше. Следующий приход, куда направили батюшек, находился в селе Никулино.

Из дневника отца Василия:

«Приехали в Никулино. Ночь, дождь, света нет. Долго искали храм. Староста открыл нам сторожку. Мы выгрузили свой багаж. Нам истопили печку. Печь очень дымила. Постель была влажная, в ужасном состоянии. Крысы. В эту ночь я плакал, думал, куда я попал, зачем это мне все. Поневоле вспоминался теперь уже далекий чудный Иерусалим. Однако утром, за чашкой чая и дружеской беседой, отогрелся душой, и все мысли теперь были о служении».

С недавних пор иеромонах Василий - игумен и духовник Киево-Николаевского Новодевичьего женского монастыря, который располагается в небольшом деревянном городке Алатырь. Переезд в Алатырь отца Василия и особенно отца Иеронима, который возглавил и за короткий срок восстановил здесь из руин Свято-Троицкий мужской монастырь, вдохнул в этот тихо умиравший городок вторую жизнь. И духовную, и культурную. Зачастили сюда паломнические группы из других городов, и именитые гости, в том числе из дальнего зарубежья. Среди прочих - посол Франции в России господин Юбер Колен де Вердьер, который заинтересовался своим соотечественником, ставшим православным священнослужителем и переехавшим жить в такую глубинку. Посетил Алатырь и президент знаменитого парижского издательства «ИМКА-ПРЕСС» Никита Струве. Он безвозмездно передал городу и монастырю большое количество духовной литературы.

Из дневника отца Василия:

«Мой путь получения российского гражданства - длинный и тернистый. Начиная с моего приезда в Никулино, меня постоянно обязывали приходить в органы, во всем подозревали. Городская администрация обращалась к президенту по моему поводу. Меня проверяли даже на СПИД. Я все стерпел. Наконец настал тот день, когда в Чебоксарах официально, перед взглядом телевизионных камер, я стал гражданином России!»

- Хорошо у вас здесь, батюшка, - я оглядываюсь на чистую светлую комнату, обставленную добротной мебелью.- Я специально создал такой атмосфер, чтобы гостям было светло и уютно, - отвечает отец Василий. - Многие люди сюда приходят, чада. Когда я только купил этот дом - здесь быль внутри и снаружи ужас. У дома - грязь, слякоть. А ведь священник должен показывать людям пример, как жить... Вот и взялся батюшка за обустройство дома. Привел его в благой вид. Разбил возле входа клумбы. А местные люди ахают: «Вот евроремонт забабахал на французский манер. Выпендривается!»- Потерял свои традиции русские люди, - сокрушается отец Василий. - Еще глубокий в них сидит гомо-советикус... - Ну а с русским языком проблемы, по всей видимости, позади? - интересуюсь я у батюшки. - Иногда бывает курьез. Недавно служил я с одним бабушка... батюшка. После службы звоню в монастырь, говорю: «Готовь ужин, два попа идет...», - в слове «попа» отец Василий делает ударение на первый слог. - Конечно, батюшка рассмеялся. И телефон тоже смеется. Я сразу понял ошибка. Но ведь все равно: у каждый попа - поп... Тут, не сдержавшись, расхохотался и я.

Как мисс Алисон стала Руфью

Раньше мисс Руфь жила в Англии. Тогда ее звали мисс Алисон. Ее домашние (а родилась она в семье протестантов-методистов) о России и слыхом не слыхивали. Впервые мисс Алисон узнала о такой стране из книг. С ранней юности девушка искала ответы на вопрос о смысле жизни. Перелопатила сотню авторов - от английских классиков до французских философов. А ответ нашла только в классической русской литературе. Достоевский, Чехов, Толстой перевернули ее представление о жизни, заставили посмотреть другими глазами на мир вокруг себя. Из книг русских авторов она впервые узнала и о православии. - Из истории церкви нам было известно, что методисты откололись от англикан, а англикане - от католиков, - рассказывает Руфь. - А вот откуда откололись католики - мы даже не догадывались. Учась в университете, мисс Алисон стала активисткой организации «Костен-колледж», собиравшей сведения о притеснениях за религиозные убеждения в Советском Союзе и странах Восточной Европы, а также помогавшей семьям репрессированных священнослужителей. А в середине 80-х сбылась давняя мечта мисс Алисон - она приехала в СССР для краткосрочной учебы в ленинградском университете. По ее признанию, в течение всего месячного пребывания в городе на Неве она никак не могла им налюбоваться.

Именно таким, строгим и величественным, она себе его представляла. Но самое большое потрясение ждало Алисон, когда она зашла в храм Александро-Невской лавры. - Был какой-то большой двунадесятый праздник, - вспоминает Руфь. - Было очень много народу. Меня поразила удивительная соборность молящихся. Атмосфера духовности и сердечной теплоты. У меня не было ощущения того, что я здесь чужая. Видимо, это и есть глубинная память предков. Ведь первые святые просветители Англии, которых почитает вся Вселенская православная церковь, были самыми, что ни на есть православными. И лишь спустя века английская церковь отпала от истины. И все же по возвращении домой окончательное решение принять православие пришло не сразу, а после долгих раздумий. Наконец это произошло. Обряд миропомазания совершил отец Ив, священник бельгийского происхождения, настоятель греческого прихода святого Иоанна Кронштадтского в городке Бад. Так мисс Алисон стала Руфью.- Это один из самых счастливых дней моей жизни, - говорит она. Когда в 1996 году появилась возможность поехать поработать в Россию - и не куда-нибудь, а в самую российскую глубинку, - она ухватилась за эту идею обеими руками. О том, что есть такая республика - Чувашия, Руфь раньше вряд ли подозревала. Попала сюда по чистой случайности.

И два года проработала учительницей английского языка в обычной городской школе. - Мисс Руфь, а что было для вас в этой новой обстановке самым непривычным? - Пожалуй, постоянная задержка зарплаты учителям. Нет, я не жалуюсь, потому что привыкла всегда обходиться самым малым. Просто удивляет такое отношение к одной из важнейших профессий. Однажды она узнала, что в православном приходе чувашской деревни Никулино служит священником настоящий француз - иеромонах Василий (в миру - Пьер Паскье), который совсем недавно перебрался сюда из Франции. Она поехала в Никулино и познакомилась с необычным батюшкой. Оба они подивились схожести своих судеб.

От отца Василия, пришедшего к православию через многие скорби, казалось, исходила сама доброта и уверенность в истинности избранного им пути. В дальнейшем батюшка стал для нее духовным отцом. Когда отца Василия перевели в Алатырь, ей пришлось часто ездить в этот небольшой городок за две сотни километров от Чебоксар. Наравне со здоровыми мужиками эта хрупкая женщина принимала участие в физически тяжелых работах по восстановлению Свято-Троицкого монастыря. А затем к удивлению многих взяла да и купила здесь дом, и переехала сюда жить. А работать стала в местной гимназии: преподавать английский и Закон Божий.На новом месте ее ждали суровые испытания.

Старый деревянный дом, который она купила, не был готов к зиме. Печки никак не хотели растапливаться, дым клубами валил внутрь жилища. Спать приходилось на промерзшей кровати в тулупе. Сейчас, когда эти проблемы уже позади, мисс Руфь вспоминает то время с юмором, но и с легким содроганием. Ну а летом приходилось постигать азы огородничества. Ведь без огорода на зарплату учительницы прожить чрезвычайно сложно. Зато теперь на столе хозяйки - для гостей - и соленья, и варенья. А еще Руфь поет на клиросе в церкви Рождества Пресвятой Богородицы. Настоятель церкви, отец Владимир, лишь несколько лет назад переехал сюда из Екатеринбурга, где был основателем и директором гимназии традиционной русской культуры. Этот предмет - традиции русского народа - преподает теперь в алатырской гимназии, в той самой, где работает Руфь, супруга отца Владимира. Так что недостатка в друзьях и единомышленниках, бесконечно влюбленных, как и она сама, в русскую культуру, у мисс Руфь нет.

Но, согласитесь, друзей никогда не бывает много.