Телеглаз не любит нас?

Здравствуйте! Не удивляйтесь, что пишу в журнал о телевидении. Прекрасно понимаю, что не от вас зависит существование той или иной передачи, программы, и все же... Очень хочется понять, почему центральные каналы так равнодушны к бедам и достижениям (а они есть!) деревни. Мельтешат на экране бандюки с ментами да бизнесмены с длинноногими красотками, а крестьянину в "телеящике" места не нашлось. Или в России уже перестали выращивать хлеб, под корень извели все фермы, умерла аграрная наука? Хотелось бы услышать мнение знающих людей по этому поводу...
Анна Гомонова Приморский край

Игры с соленым огурцом

Жизнь и телевидение - близнецы-братья. Кто станет утверждать, что сельское хозяйство является нынче приоритетом у государственной власти? Телевизионщики, привыкшие держать нос по ветру, реагируют соответственно. Только вооружившись микроскопом, можно разглядеть одну-единственную программу на означенную тему. Она притаилась в сумрачном предутреннем свете на государственном канале и название носит унылое, под стать времени суток - "Колоссальное хозяйство" ("Колхоз").

Зачин передачи вдохновляющий. Голос за кадром трубно возвещает: "Мы великая страна с аграрной историей". Вскоре, однако, выясняется, что все величие заключено в главном нашем аграрном достижении - соленом огурце, который мы вот-вот закуем в бронзу. Таков центральный сюжет программы о селе. Самого памятника еще нет, но за него сражаются если не семь городов, то уж, как минимум, два района Подмосковья - Луховицкий и Белая Дача. Далее вяло и бегло поговорили о необходимости создания концепции единого зернового рынка на территории СНГ (из чего стало ясно, что сам рынок появится ближе к концу века). В заключение всем миром порадовались за китайцев, прибывших в Ковров закупать наши передовые технологии переработки органических отходов с помощью дождевых червей. На том программа и завершилась, оставив шлейф недоумения: а что это вообще было такое? Проблемы деревни Телевидение "великой страны с аграрной историей" и в обозримом прошлом, надо признать, не больно баловало сельчан. Но была одна программа, которая дорогого стоила: "Сельский час" с Юрием Черниченко с равным интересом смотрели в городе, в деревне, на даче. Но с автором и его проектом произошла любопытная история. Пламенный публицист Черниченко, отстаивавший свободу "на баррикадах", пал жертвой этой самой свободы. Уничтожение тоталитаризма ознаменовало новую эру на телевидении, бросившемся в рынок, как в пропасть. И в сверкающем роскошью супермаркете уже не нашлось места ни для деревни, ни для Черниченко...

По мере продвижения в светлое капиталистическое будущее становилось ясно: из трех своих главных функций - информировать, просвещать, развлекать - ТВ с лихвой выполняет лишь последнюю. Начальникам опять не до села. Крайне резкие телеопусы на тему сельского хозяйства огорчают: серо, скучно, убого, мельтешение невыразительных сюжетов и лиц - словно кто-то не передачу снимает, а ставит очередную галочку в унылом профкомовском реестре. Тут все ясно: сельское хозяйство - субстанция с точки зрения телевизионной не рейтинговая. А подобное признание для ТВ равносильно приговору. Но ведь и программа о дачниках тоже, скорей всего, не шибко рейтинговая, и тем не менее она существует, развивается, радует своих поклонников и даже пережила канал, ее породивший (ТВС). Не сомневаюсь, что селяне достойны проекта, похожего по задачам, тону, настроению на тот, который делает Маша Шахова. Недавно пересматривала выпуск, посвященный поселку Ильинскому. Здесь в небольшой деревушке в разное время жили Шаляпин и Туполев, Савва Морозов и академик Абалкин, фон Мекк и Юлиан Семенов, Ягода и Николай Басков, Володя Ульянов и казачий атаман Валерий Никитин. Шаховские "Дачники" - это коллекция надежд и страстей, ошибок и заблуждений, стремительных взлетов и еще более стремительных падений. Именно так, из пересечения времен и судеб, рождается история. А еще программа Шаховой пахнет антоновскими яблоками... Так неужели наша деревня не заслужила хотя бы одной такой же теплой передачи?

Вопрос, конечно, риторический, но ведь спрос-то есть. Не случайно сериал "Участок" принес невиданные лавры Первому каналу. Думаю, дело не только в популярнейшем исполнителе главной роли Сергее Безрукове. Бандит из "Бригады" у него получился гораздо выразительнее сельского милиционера. Полагаю, зрителей привлекла прежде всего хоть и киношная, идиллическая, но все же деревня как возможность другого мира, более чистого и справедливого, нежели тот, в котором они обретаются. До сих пор фанаты сериала, а их очень много, забрасывают киношников просьбами о продолжении фильма. Зрители не просто просят: подсказывают съемочной группе новые сюжетные ходы, присылают свои варианты развития дальнейших событий.

Откуда столь жгучий интерес к премьере годичной давности? Смею предположить, что в сериале удалось показать то, что весомо и кратко определил почти два века назад Гоголь: простое величие простых людей. Вот уж чья ирония и здравомыслие способны потеснить глупость жизни. Много лет прошло, а я все помню, как в программу "Времечко" (тогда ее еще вел Лев Новоженов) позвонил сапожник из вологодской деревни и степенно, с достоинством объяснил, как с максимальной отдачей использовать женские гигиенические прокладки. Рецепт прост: их нужно класть в валенки вместо стелек. Выгода тройная - тепло, сухо и никакого ревматизма. Похоже, однако, сегодня не существует в природе аргументов, которые заставили бы руководителей федеральных телеканалов повернуть свои лики в сторону деревни. Земля ведь никуда не денется. В этой связи вспоминается персонаж Романа Карцева - администратор одесской филармонии, который часто интересовался у райкомовских начальников: "Учение Маркса вечно?" "Вечно", - неизменно подтверждали начальники. "Ну так я еще успею", - отвечал Дмитрий Михайлович. Судя по всему, наше ТВ относится к сельскому хозяйству так же, как одесский администратор к учению Маркса. 

На муравьиной тропе

Если сесть на диван в Москве и, переключая каналы, искать передачи о сельской жизни, результат действительно будет плачевный. Создается впечатление, что крестьян у нас в помине нет, а булки растут на деревьях. Однако сидящий на диване в Смоленске, Краснодаре или Белгороде видит в телевизоре совсем другую картинку. На региональных телестудиях создается сегодня множество интереснейших передач о деревне, о сельских проблемах, о небольших фермерских хозяйствах и крупном сельскохозяйственном бизнесе. Умные руководители тех районов страны, население которых состоит больше чем наполовину из крестьян, прекрасно понимая важность и необходимость подобных телепрограмм, выделяют на них значительные бюджетные средства. Отчасти финансирует их и ВГТРК.

Существует и единственная общероссийская программа "Крестьянские ведомости. Новый век". Она заняла место приснопамятного "Сельского часа", но посмотреть ее можно только по спутниковому каналу Рамблер, что, согласитесь, не всем доступно. Почему же на федеральных каналах TВ нет сельской темы? Главное телевизионное начальство объясняет это так. Во-первых, телевидение у нас, оказывается, для всего народа, а не для узких профессиональных групп. Дескать, если делать передачи для крестьян, то придется делать их и для пожарных, строителей и водопроводчиков. Аргумент этот никакой критики не выдерживает. Странно видеть в русском крестьянстве, этом могучем стержне всей нашей жизни, узкую профессиональную группу. Четверть населения страны телевидение просто выносит за скобки, не удостаивая даже мимолетным взглядом. Второй аргумент тоже явно надуманный: начальство считает, что никто не сумеет освещать эту тему интересно. Позволю себе усомниться в столь выборочном оскудении талантами. Можно вспомнить передачу "Крестьянские ведомости", которая шла по Первому каналу по воскресеньям в полдень с 1996 по 1999 год. В это время в селах все прилипали к телевизорам, даже петухи кричать переставали, а редакция получала по две с половиной тысячи писем в неделю.

Вероятно, существуют более сложные, глубинные причины для сворачивания этой темы. Ведь говорить о сельском хозяйстве можно по-разному. Идеал - это, конечно, опрятная старушка в круглых очках, выглядывающая из симпатичнейшего домика с криком "Дети идите пить молоко". И жизнеутверждающий слоган в конце - "Хорошо иметь домик в деревне".

Однако всякий, имеющий домик в деревне, скажет вам, что ни старушек таких, ни домиков в наших палестинах вы не встретите. Зато в избытке грязь, плохие дороги, отсутствие газа, а порой и света, разрушающиеся колхозные коровники, школа за двадцать километров - список можно продолжить. Желание отключить в информационном смысле страну от деревни абсолютно понятно. Зачем слышать каждый день, что в селе неблагополучно. Не получается о сельском хозяйстве говорить без политики, ведь даже дощатый домик, куда бегает крестьянин по нужде и зимой, и летом, во всем мире считается признаком гуманитарной катастрофы. Есть еще один нюанс. В политике, как и в сельском хозяйстве, все должно расти снизу вверх. Гражданское общество на Западе выросло из местного самоуправления, в том числе и сельского. У нас же власть и народ живут в разных измерениях, а иногда кажется, что и на разных планетах.

Известный ученый Теодор Шанин любит повторять, что есть большая экономика, охватывающая целый мир, а есть муравьиные тропы экономики. Это неучтенные официально статистикой потоки продовольствия, маленькие рынки вдоль дорог, бабульки у метро, воскресные базарчики, легковушки с картошкой и луком у нас во дворе. Они приносят на наш стол свежее мясо и ранние овощи, душистую зелень и домашний творог, то, чего мы никогда не нашли бы в самых современных супермаркетах. Аграрная журналистика сегодня тоже пользуется муравьиными тропами. Нас вытесняют из центральных газет, радиопередач и с телевидения, однако мы не опускаем руки. Добрый хозяин в неурожайные годы может обходиться минимальной прибылью, а то и вовсе без нее, лишь бы сохранить свое подворье. Так и мы. Сегодня трава засохла, по ней ходят люди и едут машины, но завтра пройдет дождь и будет густой лес.