Кредитный кооператив

"Сельская новь" кредитует подворья

- Денег нет, но трактор покупать будем, - эта фраза, вылетевшая из уст исполнительного директора СКПК "Сельская новь" Сергея Саломатина, пожалуй, красноречивее всего характеризует нынешнее состояние сельского кредитно-производственного кооператива, созданного в казацкой станице Глазуновская в сентябре прошлого года. Главное - "мальчик" родился. Факт этот зафиксирован в различных регистрационных инстанциях Кумылженского района и Волгоградской области. У него есть имя - "Сельская новь", что и побудило нас выехать в донские степи, чтобы поближе с ним познакомиться. Тезки как-никак.

Подтверждаем: ребенок живой, энергичный, звонкоголосый, уже пробует вставать на собственные ноги, но держится на них пока нетвердо. Новорожденному срочно требуется детское питание в виде кредитно-финансовой смеси. Крестьяне окрестных станиц и хуторов пробуют кормить его с рук, но этого явно недостаточно. Опеку над малышом взяли районная и областная администрации. Для них СКПК - пока вроде гомункула, выращенного в пробирке. Выживет - можно с уверенностью лепить двойников. А для крестьян Дона это единственная и, пожалуй, последняя возможность выжить после распада сельскохозяйственных кооперативов советского образца.

"Наш труд ничего не стоит"

В станице Скуришинской самое большое подворье у бывшей доярки бывшего колхоза имени Куйбышева Лидии Васильевны Герман. И держится оно в основном на твердом характере самой хозяйки. - А за всеми пригляд нужен, хоть и за сыновьями своими. Так вот следом и хожу. Они: то не хочу, то устали. Днесь половину скота пригнали с леса, а вторую половину - нет. Зашли в дом, сели, телевизор включили - и все. Утром чуть свет побежала в лес... слава Богу, все коровы на месте. Наелись и легли. Хорошо - ни зверя, ни вора рядом не было... Свое стадо Лидия Васильевна пасет круглый год. В пойме реки Медведицы с лета осталось много некошеной травы, а зима нынче мягкая, малоснежная, и коровы наедаются так, что вечером даже от сена отказываются.

Лида Герман свою немецкую фамилию унаследовала от мужа. Сама она коренная донская казачка. Всю жизнь, сколько помнит себя, за скотиной ухаживала. Как пришла в 80-м году на Скуршинскую молочно-товарную ферму, так 22 года на ней и отбарабанила. Уж и фермы не было, и скотину извели, и деньги за работу платить перестали, а она все цеплялась за казенное место, за стаж. Хотя какой нынче стаж? Родная тетка 45 лет ферме отдала, а соседка ее, ни дня в колхозе не работая, получает больше. Вот тебе и стаж. Постепенно центр тяжести у Лидии Васильевны перемещался с коллективной фермы на личное подворье. Там стадо уменьшалось, здесь росло. Было время, зарплату дояркам в колхозе выплачивали телятами. Что делать с такой зарплатой? Пасти да кормить. А вскоре подворье оказалось единственным источником семейного дохода. Муж умер. Остались на руках у Лиды два сына, Слава и Максим, да дочь Тая. И сговорились они со станичником, бывшим совхозным трактористом Алексеем, вести хозяйство сообща. Тот жил бобылем и растил сына Михаила. Такой вот мини-колхоз получился. Ныне в их совместном ведении 33 головы крупнорогатого скота да 10 телят-шестимесячников, больше 20 свиней, 6 лошадей, гуси, индюшки, куры. Это уже и не подворье даже, а скорее мелкотоварное производство. Только за 2003 год хозяйство сдало на молокозавод 12 тысяч литров молока.
 
- Так и живем: утром встанем с ним рано - я дою коров, он кормит скотину. Потом я иду в дом варить на семью, он - к технике. А летом, бывает, и не варю - некогда. Прошлое лето было дождливым, сено косили всей семьей до октября. 45 тракторных тележек привезли на подворье. Все на пупке. Тяжело. И богатства за эти годы каторжного труда они не нажили, разве что подержанную легковую машину купили - без машины при таком хозяйстве никак. Есть еще тракторишко старенький, травокоска, кое-какой другой инвентарь. Ребятишки просят музыкальный центр - нет денег.

- Ничего продукция наша не стоит, - сокрушается Лида. - Молоко сдаю на михайловский молокозавод. Надаиваю за утро по сто литров - куда еще я столько дену? А заводской молоковоз, бывает, только к полудню придет. Молоко на жаре-то и киснет. И его принимают уже не по 5 рублей, а по 2,50 или даже по 2 рубля за литр. И никуда не денешься - монополисты.А недавно Лида повздорила с главой сельской администрации. Уже который раз: приходят из области дотационные деньги за молоко, а отдавать не хотят. Твоя скотина, говорят, пасется на общих лугах - вот и плати за это. Лида и сама бы хотела пасти скот и косить траву на собственных угодьях. У них с Алексеем есть два луговых пая. Который год просит выделить их, закрепить за ними конкретные угодья. Не выделяют. А за что же тогда платить? За свои паи и платить? Много таких, кто на чужой каравай роток разевает.

"Какой прок поливать засохшее дерево?"

Сергей Саломатин работал в совхозе ветеринарным врачом. Когда общественное животноводство умерло, врачей сократили, и он оказался не у дел. Тогда хватили они с женой лиха. Наташе, фельдшеру-акушеру сельской больницы, месяцами задерживали зарплату. Сергей вообще оказался без работы. За счет подворья и выживали. Загрузят к осени в тракторную телегу несколько выращенных за лето поросят, отвезут на мясокомбинат - вот и деньги дочке на учебу. Самих молоко кормило. И сегодня у них на подворье две коровы с телятами, восемь овец, пять ягнят, две козы с козлятами, свинья с пятью поросятами, гуси, утки, кролики, куры. Но живут уже не только подворьем. Наташа получает пенсию по выслуге лет и продолжает работать в больнице. Сергей тоже на бирже труда недолго стоял. Оформил патент и стал заниматься частной практикой. Ветеринарный врач - один на всю округу - без куска хлеба не останется.

Но не это главный вывод, который сделал Сергей Викторович за те нелегкие годы. Мотаясь на стареньком мотоцикле по хуторам и станицам, понял он, что деревня приноровилась выживать не столько за счет фермерства, сколько за счет личных подсобных хозяйств. Это, возможно, не лучший путь, но так сложилось. Не все имеют такие подворья, как Лидия Герман, хотя в некоторых есть и по 60-70 голов крупнорогатого скота. У большинства же - две-три фуражные коровы да 5-6 телят. Этим и живут. Но и большие, и малые подворья, убедился Сергей, нуждаются в юридической защите, ветеринарной помощи, техническом обслуживании. В кормах. В технике. В денежных кредитах, наконец. Кроме того, людей надо было как-то встраивать в социальную структуру страны, из которой их выключили, в экономическую, пенсионную реформы, которые их не учли. А для этого требовалось всех объединить.

Личное подворье - не секрет - до недавнего времени "питалось" за счет колхозов. До тех пор, пока еще хоть что-то можно было унести с общего поля, фермы или мастерской, бывшие колхозы и совхозы служили своеобразными кредиторами. Огород ли вспахать, навоз ли со двора вывезти. Да что говорить, покойника на погост отвезти порой не на чем. Умерли колхозы. Значит, надо создавать иную "кредитную базу". Когда районное законодательное собрание попросило депутата Саломатина собрать воедино то, что осталось от бывшего колхоза имени Куйбышева после пришлых инвесторов и сынициированного ими банкротства, собирать-то оказалось и нечего. Все было продано, проедено, разворовано. До сих пор тянутся судебные тяжбы. До сих пор пытается Саломатин вернуть хотя бы часть того, что ушло на сторону, минуя общую кассу, что можно еще спасти. Сам колхоз уже не спасти. Да и какой прок поливать засохшее дерево, когда рядом взошли новые ростки. Обломки старого строения годились теперь разве что как мусор под фундамент нового здания.

Тогда-то и стал ветврач Серей Саломатин обсуждать с земляками возможность создания кредитно-производственного кооператива, контуры которого еще едва просматривались.

Рынок или базар?

Каждый четверг в станице Кумылженской - базарный день. Торгуют тем, чем и в любом другом райцентре, любой другой области, - дешевым китайским ширпотребом, турецкой кожей. Но если кожаную куртку раз в несколько лет еще можно привезти из-за рубежа, то хлеб, мясо, молоко нужны каждый день, и ехать за ними за три моря накладно. Да и стыдно с чужого стола питаться, когда свое не хуже. С хлебом в Кумылженском районе более-менее ясно. Основной пахотный клин отдан фермерам. За свои земельные паи крестьяне по договорам получают от них ежегодно по тонне зерна и по 20 литров подсолнечного масла.

С мясом и молоком сложнее. Такой парадокс: скота в коллективных хозяйствах практически нет, а общее поголовье осталось на доперестроечном уровне. Скот, как свидетельствует пример семьи Герман, "переселился" с коллективных ферм в частные дворы. Освобожденные от налогов, личные подсобные хозяйства стали своеобразной офшорной зоной. Да и заняться-то сельским людям больше нечем. Согласно статистике 80 процентов их бюджета составляют доходы, полученные именно с подворий. Эти подворья не только кормят города, но и являются основными поставщиками сырья для перерабатывающих предприятий. В прошлом году у населения Волгоградской области было закуплено около 50 тысяч тонн молока и свыше 30 тысяч тонн мяса. В Кумылженском районе с помощью московского капитала удалось сохранить два мясных производства - "Золотой бык" и "Крестьянский двор", а это рабочие места, зарплата, налоги в бюджет. Молоко забирает молокозавод соседнего, Михайловского района. Словом, экономическая, политическая, социальная ситуации требовали от властей укреплять именно личное подсобное хозяйство - основное звено, питающее всю продовольственную цепочку. Во всех районах области из муниципальной собственности создали залоговые фонды, под которые банки стали давать кредиты для фермеров и крестьян-однодворцев. Нужда у всех разная. Кто корм покупал, кто бычков, кто поросят.

Вторым шагом стало дотирование сельхозпроизводителя. Инициатором его стал губернатор Николай Максюта. Возможно, это сугубо политическое решение: грядут очередные губернаторские выборы, Николай Кириллович собирается выдвигаться на третий срок, и поддержка сельского населения ему ох как нужна. Так или иначе, с ноября прошлого года крестьяне дополнительно стали получать из областного бюджета по рублю за каждый килограмм реализованного внутри области мяса и по 50 копеек за каждый литр молока. По 35 копеек стали приплачивать молокозаводам, которые покупают у крестьян молоко, и сельским администрациям, которые якобы организовывают закупки. Последний факт вызвал на селе протест. "А администрации-то за что? - удивлялись крестьяне. - Иные палец о палец не ударят, чтобы помочь, а деньги тратят на свои чиновничьи нужды, на скрепки, а не молоко с подворий".

Между тем чиновники не прочь урвать куш из крестьянских денег. У Лиды Герман вышел конфликт с главой скуришинской сельской администрации, пытавшейся забрать ее дотацию в качестве платы за сенокосы и пастбища. А у Анны Ширяевой из станицы Глазуновской - с михайловским молокозаводом. Тот вдруг снизил закупочную цену на молоко на 50 копеек. Брал по 5 рублей, стал брать по 4,50. Волевым порядком отобрал эти 50 копеек у крестьянина - и все тут. Кому пожалуешься? У всех крестьян на уме было одно: объединяться надо. А как?

"Денег нет, но трактор покупать будем"

Кредитный кооператив создали пять крестьянских семей. Их скромные деньги и легли в его уставный фонд. Основной задачей СКПК определили сбор и первичную переработку молока, кредитование подворий грубыми кормами.

Конечно, без поддержки областных и районных властей мы подрыгаемся-подрыгаемся да и умрем, - говорит исполнительный директор СКПК "Сельская новь" Сергей Саломатин. Нужны кредиты. На покупку ТЭНов для охлаждения молока, молоковозов, а главным образом, пресс-подборщика. Третья часть земель в районе - сенокосы и пастбища. В руслах рек Медведица, Хопер, Дон имеются прекрасные заливные луга, дающие обильные урожаи трав даже в самое засушливое лето. Они, по замыслу Сергея Викторовича, и призваны стать материальной основой кооператива. Сена здесь хватит и для своих нужд, и на продажу. Но для этого необходим пресс-подборщик. Остальная техника худо-бедно есть: ЗИЛ-130 с прицепом, трактор МТЗ-80, еще один трактор - ЮМЗ - как раз, когда мы были в районе, собирались покупать. Про него Саломатин и сказал: "Денег нет, но покупать будем". Есть травокоска. Купят грабли. Дело за прессом.

- У нас вся надежда на лизинг. Прямых оплат нет. Первоначальный взнос готовы уплатить, но нет пока юридической базы, - сетует Саломатин. Впрочем, задачи кредитно-производственного кооператива гораздо шире, чем обеспечение подворий грубыми кормами. Это ветеринарные, юридические услуги. Кадры есть.- У нас такая программа: ваша корова на дворе - это и наша корова. Будем выращивать и получать продукцию от нее совместно, потому что мы обоюдозависимы. В планах кооператива - создать пункт искусственного осеменения, небольшое племенное стадо. Аптечный пункт, в котором можно было бы купить как медицинские, так и ветеринарные препараты. Молоко из станиц и хуторов станут забирать собственными молоковозами, охлаждать на центральной усадьбе и отвозить на молокозаводы или по торговым точкам. Коллективно строить отношения с переработчиками. Всем членам кооператива оформят трудовые книжки. Им будет идти трудовой стаж, производиться отчисления в Пенсионный фонд.

- Пусть наше правительство вычеркнуло нас из жизни, но мы себя вычеркивать не собираемся, - говорит Саломатин. Уже сейчас в кооператив просятся на работу трактористы из окрестных станиц и хуторов, турки-месхетинцы, обосновавшиеся здесь с начала 90-х годов и занимающиеся огородничеством. Им нужна помощь в сбыте продукции. На юридическую "крышу" СКПК рассчитывает и мастер по ремонту бытовой техники, и врач-массажист. Да мало ли на селе людей, бьющихся в одиночку, как рыба об лед, спотыкающихся о многочисленные юридические, административные преграды, помышляющих найти покровительство хоть в какой-то организации. А начал Сергей Саломатин с продажи... металлолома, в избытке валявшегося вокруг. Других источников дохода не было.

Первым делом рассчитался с долгами, доставшимися в наследство от горе-инвесторов, отдал людям зарплату, расплатился за газ, отремонтировал административное здание, в котором ныне разместились библиотека, музыкальная школа и клуб.- Нам без культуры - труба, - считает исполнительный директор. - Люди дичают: самогон пьют и самогоном запивают. Отсюда и болезни, и преступления. Постепенно - где через суд, где покупая - стали возвращать колхозную технику и недвижимость. Приобрели здания бывшего гаража, весового хозяйства. Их можно переоборудовать под хранилище сена, но главное - так постепенно формируется залоговая база, под которую можно будет брать банковские кредиты.
Основную же финансовую помощь кооператоры ждут от областных и районных властей. Администрация Волгоградской области планирует выделить на поддержку таких кооперативов 20 миллионов рублей. А Кумылженский район передаст "Сельской нови" те дотационные отчисления, которые пока поступают в адрес сельских администраций, что вызывает протест сельских жителей. Это ни много, ни мало - 20 тысяч рублей. У кооператива есть пруд, в который прошлым летом выпустили 5 тысяч мальков карпа. В навозонакопителях бывшего свинокомплекса лежит около 40 тонн прекрасных органических удобрений, а это тоже нынче немалые деньги.

- "Сельская новь" - наш первенец, и мы просто обязаны помочь ему встать на ноги, - убежден глава администрации Кумылженского района Владимир Егоров. - На очереди создание подобного кооператива на хуторе Чаганаки.

От редакции
Наш журнал берет информационное шефство над новорожденным кредитным кооперативом, чей опыт, несомненно, заслуживает внимания. Мы намерены пристально следить за его развитием и рассказывать об этом. Родство обязывает. Все-таки тезки как-никак.