России дети не нужны?

Известный нам под названием «Закон Димы Яковлева» - закон - ответ наших законодателей на ранее принятый конгрессом США «акт Магнитского», которым американцы ввели визовые санкции против подозреваемых в коррупции российских госслужащих. Но адекватен ли ответ?
Закон запрещает усыновление сирот в США, потому что там плохо обращаются с приемышами из нашей страны, - по статистике, в Америке за 20 лет погибло 19 усыновленных россиян. При этом американцы наказывают родителей легко: отец Димы Яковлева, забывший на целый день ребенка в запертой машине, был оправдан. Чего, однако, не говорит наша статистика, так это - сколько приемных детей умирают в России. Их у нас просто не считают. Уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов однажды обмолвился, опираясь на подсчеты разных ведомств, что только за 15 постперестроечных лет в России погибли 1220 усыновленных россиянами детей. Громких процессов и серьезных наказаний, кстати, тоже не было.
До «акта Магнитского» Россия долго и старательно разрабатывала соглашение с США о порядке усыновления. То есть до сих пор то, что наших детей в США иногда убивают, было, в общем-то, не страшно - собирались и дальше сотрудничать. А после «акта Магницкого» оказалось, что это плохо. И как-то никто не удосужился уточнить, что будет еще хуже. Потому что, по словам министра иностранных дел Сергея Лаврова, разрыв соглашения об усыновлении сделает невозможным отслеживать судьбу уже усыновленных в США российских детей. Примерно 60 тысяч человек - это тоже до сих пор точно не подсчитали. Председатель Российского детского фонда Альберт Лиханов, комментируя закон, заметил: «Виновных во всех 19 трагических случаях, произошедших в США с бывшими российскими гражданами, нужно искать не там, а здесь. Кто-то из ответственных лиц дал разрешение на усыновление именно этим, психически неуравновешенным людям, кто-то плохо выполнил свои должностные обязанности». Так, может быть, нам с соотечественников спросить, а не граждан США обвинять в геноциде против наших детей? Тем более, что «наши» по отношению к сиротам звучит лицемерно. По примерным подсчетам Василия Старостина, председателя Омской конфедерации труда, помогающей бывшим детдомовцам выбить себе квартиры у государства, из каждых пяти повзрослевших сирот в России выживает один. Остальные кончают с собой, бомжуют, спиваются, спасаются в тюрьмах либо умирают от холода и голода, потому что с очередью на жилье их обманывают чиновники, а с полученными метрами - мошенники. По статистике, у 60 процентов маленьких российских сирот тяжелые хронические патологии. Больше половины отстают в физическом развитии. Лишь 4,7 процента практически здоровы - именно их в большинстве своем и берут россияне. Не потому что слишком корыстны, просто лечить и учить нынче невозможно на те средства, что выделяет государство приемным и опекунским семьям.
Приемных родителей в России учат правильному общению с детьми. Полный курс обучения в Омском «Центре поддержки семьи» составляет теперь 80,5 часа (раньше 36). Некоторым даже много, потому что бесполезно. В пединституте пять лет учат, и то не у всех получается. Год назад в показательной приемной семье Бузулиных из Русско-Полянского района случился инцидент - попытался повеситься отец. В семье воспитывались восемь детей: двое своих и шестеро приемышей. Когда после случившегося их забрали в больницу, врачи обнаружили на телах всех шестерых шрамы - и зажившие, и посвежее. Приемные родители получали от государства, по деревенским меркам, деньги солидные - зарплату 22 тысячи рублей и 33 тысячи детских пособий. Из этой суммы на приемышей шли копейки. Детишек же использовали в полную меру. Они тягали фляги с водой и ухаживали за скотиной, прибирали дом и замешивали тесто. Ели баланду, которой порой лишали в качестве наказания. Войдя в раж, мама Оксана сминала о детские головы железные кружки. И если пятеро детей с исковерканными судьбами хотя бы живы, то самая младшая приемная - 5-летняя Тамара - умерла: сыграл роль психотравмирующий фактор. Правда, история все-таки возымела действие - недавно одному жителю сельского района отказали, поскольку он хотел стать опекуном сразу нескольких мальчиков. Причем их возраст должен был варьироваться от 10 до 12 лет. Дополнительные руки фермеру в хозяйстве были ох как нужны.
Эксперты отмечают, что в России каждого четвертого ребенка приемные родители берут из корысти. Из-за денег или ипотеки. Если что, ненужную «обузу» всегда можно вернуть в детдом. Усыновление у нас - самый непопулярный из способов семейного устройства детей. Невыгодно: за ребенка в этом случае полагается только единовременное пособие - 8860 рублей 54 копейки. Большинство предпочитает оформлять опекунство. Попечителям, помимо единовременной выплаты в размере 9592 рублей, в зависимости от возраста ребенка полагается ежемесячно от 5410 до 6160 рублей. Да опекунство и оформить проще. Полугодовая маета с документами на усыновление - обычное дело. Все это время младенец, которого уже готовы взять добрые люди, вынужден находиться в противоестественных условиях. Вместо одной мамы у него посменно четыре няни и три ночных дежурных. Если он - не дай Бог! - заболеет, его направят в детское отделение больницы, где таких, как он, множество, и все бесприютные. Их некому брать на ручки, потому что у медсестер другие обязанности. Ночью, когда малыши особенно нуждаются в тепле близких, к кроваткам некому подходить, поэтому медсестры дают малышам легкое успокоительное, чтобы обеспечить себе нормальный сон. И чиновники, которые не отдают младенцев в семью «до выяснения» всех обстоятельств, тоже спокойно спят. Они говорят, что стоят на страже интересов ребенка. На самом деле можно предположить совсем иное: выжидательная тактика «интересна» не детям. Здоровенького ребенка, без особых проблем, всегда можно выгодно продать. А больного возьмут разве что иностранцы, которые готовы заплатить и за такого. Семье американских глухонемых педагогов Роберта и Джудит Вайншток с весьма средним достатком повезло - им платить не пришлось. Вместо этого - в конце 90-х все было проще - они пробились на прием к омскому губернатору. Тот позволил взять из дома ребенка № 2 семилетнюю глухую от рождения Людочку. Теперь Люда с помощью американских родителей получила диплом бакалавра Чикагского университета, работает в школе и до сих пор пытается разыскать русскую маму - чтобы помочь ей. Мама не отзывается.
Сейчас государство срочно принимает меры, чтобы детей из детдома взять было легче и приемные родители получали больше. Приемных родителей действительно станет больше, по крайней мере, в омских селах, где царит безработица. И это, честно говоря, пугает. Не начнется ли очередная компанейщина, как в 2007-м, когда был провозглашен лозунг «Россия без сирот» и повсеместно стали закрываться детские дома? Одним из первых был закрыт Омский детдом № 7, федеральная экспериментальная площадка Российской академии образования, занесенный в реестр лучших образовательных учреждений России. Разумеется, в областных СМИ прошла информация: «Всех детей определили в замещающие семьи»! На самом деле пятидесяти четырем воспитанникам были оформлены путевки в другие детдома. Все они получили еще одну психологическую травму в своей жизни, потеряв в очередной раз только-только обретенный дом. Не начнут ли и теперь распихивать детей по приемным семьям? Лишь бы взяли. И дело не всегда во взятках - вряд ли доллары доходят до рядовых инспекторов отделов опеки, зарплата которых в Омской области ниже, чем у педагогов. Но у них жесткий план, спущенный сверху, и хочется не работу терять, а премии получать.
Скольких малышей после этой кампании вернут обратно? По словам Елизаветы Степкиной, уполномоченной при губернаторе Омской области по правам человека, в 2011 году вторичное сиротство пережили 50 детей. Из них 15 - по причине ненадлежащего исполнения родительских обязанностей, от 35 детей опекуны и попечители отказались сами. Например, состоятельная бездетная семья взяла на воспитание сразу троих братьев. Им создали замечательные условия: репетиторы и учеба в престижной гимназии. Но оказалось, что один из приемышей отстает в развитии, его перевели в спецкласс, что статусу приличной семьи не соответствует, и всех троих вернули в детдом. А сердобольная одинокая женщина лет 50 позвала к себе в дочки 7-летнюю черноглазую Настю - веселую, энергичную. Но через месяц поняла, что не уживутся: мало того, что Настя посуду мыть не умела, так еще и материлась как сапожник! В детдоме она по-прежнему говорит нехорошие слова, только уже не со смехом, а со злостью. И это не больные дети - просто педагогически запущенные. А что делать с больными? Все знают, как тяжело в России вырастить и поставить на ноги ребенка с проблемами.
И как бы ни было нам, россиянам, стыдно, всех ребятишек из детдомов мы не разберем. Но если вдруг случится чудо и детдома закроют, родятся новые, не нужные никому дети. Потому что помогать нужно не только - точнее, не столько приемным семьям, сколько родным. Но нет у нас больше лозунга: «Все лучшее - летям». Запущен институт родительства. Не внушается мамам и папам ответственность за своих чад - в 2012 году на исполнении у омских судебных приставов находилось более 16,5 тысячи исполнительных производств по невыплате алиментов. Нет уже у юных россиян по большому счету бесплатного образования и медицинского обслуживания. Зато есть смешные материнские пособия, нищета родителей-одиночек и тихое презрение к многодетным. Родителям России не нужны даже родные дети: 85 процентов сирот - это сироты при живых мамах и папах. Что говорить о приемных?
- Никому они не нужны, кроме нас: учителей, воспитателей, - рассказывает Виталий Кучеров, директор школы-интерната 8-го вида Полтавского района. - В этом-то и есть главная причина задержки их умственного развития. Далеко не все - дети пьющих родителей. Но все - из нищих деревень. Если мама работает дояркой, занята 14 часов в сутки, что она может дать малышу? На книжки у нее нет ни сил, ни желания, ни денег. Сама не развивается и его не развивает. А если не закладывать ничего в ребенка с двух до пяти лет, он легко становится «нашим». В общеобразовательной школе многих могли бы «вытянуть», но кто будет тратить на них массу сил и времени? Сейчас платят за работу с одаренными. Мы учим своих девять лет, но у них нет другого выхода, как вернуться туда, откуда вышли, - в нищету, в пьянку, в бессмысленное тупое существование. У них только два пути - пополнять армию бомжей или производить на свет подобных себе - тех же сирот, социальных и реальных.
Сироты не возникают ниоткуда. Это результат болезней общества. «Закон Димы Яковлева» продемонстрировал, что нашему государству дети нужны исключительно как живой щит, а не как живые люди, нуждающиеся в помощи. Не защищаю США: «акт Магнитского» - действительно хамский. Но при чем тут наши дети?
Пять лет назад я познакомилась с Натали и Генри Моррис - бывшими Наташей и Матвеем из читинского детдома. Наташа в пять лет не разговаривала, Матвей в три не умел ходить. Спустя всего пару лет они стали другими - улыбчивыми, энергичными, свободно говорящими на нескольких языках. Кроме русского. Нас, журналисток, нечаянных гостей Америки, Моррисы пригласили пожить в своем трехэтажном доме, превращенном в большую детскую, потому что волнуются - дети забывают Родину. А они просто не хотят ее помнить...