Веселое кино

Олег Михайлович Хомяков живет в маленьком городе Шарья Костромской области. За спиной институт кинематографии, работа редактором художественных фильмов на Свердловской и Одесской киностудиях. Ему есть что вспомнить... В тот день в сценарном отделении художественных фильмов Свердловской киностудии было у А.А. несколько слушателей - редакторов, молодых режиссеров...

- Натуру мы снимали в деревне Гробы, - начал мэтр. - Сняли, а денег на отъезд нет, не шлют со студии. Как-то, поговорив с председателем колхоза «Светлый путь», куда входила деревня, директор фильма вызвал к себе актера Васю Редина. Он был из ТЮЗа, исполнял в картине роль второго плана, да суть не в том. Васю в городе никто не ждал: труппа в отпуске, семьи нет. Вот и было условлено: мы уезжаем на колхозные деньги, а Редина оставляем в залог. Через неделю, максимум через 10 дней директор фильма обещал лично прибыть - и ссуду вернуть, и актера увезти. Вася согласился. Прощаясь, актрисы исцеловали самоотверженного тюзовца, мужчины «отдавили» руку. И мы уехали. Через некоторое время мне, режиссеру, занятому подготовкой к павильонным съемкам, в которых Вася не должен был участвовать, доложили, что все в порядке, Редина привезли. А он между тем пребывал в Гробах.
Что там происходило? Председатель колхоза костерил его на чем свет стоит, обещал даже на цепь посадить. В долг ему перестали давать. Стал он в Гробах бельмом на глазу. Мальчишки из озорства таскались за ним по пятам, следили, когда он начнет воровать картошку, шастать по садам, как ночной леший. Вася, к сожалению, был не из тех, кому женщины строят глазки, да и он ими мало интересовался, хотя писал стихи. С диковинкой парень, почему я и взял его на роль лесничего. Но в «ссылке» это ему только вредило...

Редин был вынужден переселиться на остров, на скалу, торчащую из озера. Построил шалаш. Ловил рыбу на самодур. Ел коренья. И писал стихи. (На чем только записывал? Может, на бересте, как наши предки...) К осени он совершенно одичал. Оброс, отпустил бороду. Чесался рогаткой, из которой стрелял птиц: резинку вынул из трусов. Кончилось тем, что подвернул ногу и ходил с самодельным костылем... Повторяю, у него было два «недостатка»: он не умел присваивать себе чужое и не пользовался расположением женщин. Они бы, конечно, прокормили, пригрели его - киноартист все же... Говорили, что на Большую землю он пришел с острова по первому льду, что его приняли за «ланцепупа» (снежного человека), ибо он почти потерял дар речи. Но это домыслы. Его вывез из Гробов в конце сентября новый директор нашего фильма. Я настоял на увольнении прежнего, когда выяснил, что Редина нет ни в ТЮЗе, ни в городе. ...

Жизнь усмешлива. Годы спустя я заметил на улице бородатого человека с палочкой. Он стоял как зачарованный перед транспарантом с новым на ту пору и самым человечным нашим лозунгом: «НИКТО НЕ ЗАБЫТ, НИЧТО НЕ ЗАБЫТО». Я подошел ближе и узнал... Васю Редина. Одесситы Пришел Александр Аркадьевич Л-н. Сев на диван, торцом приставленный к моему рабочему столу в сценарном отделе, испросив взглядом разрешение на сигарету, режиссер пустился в воспоминания:

- Был у меня оператор Натан Шлемин. Почтенного возраста. Работал еще у Ханжонкова, в Петербурге снимал неоднократно царя. И как-то получилось, что царь приезжает в Одессу с визитом, а Натан был там на отдыхе у родственников. Прослышав о визите, не имея кинокамеры, оператор довольствовался фотосъемкой. В нужный момент он оказывается в нужной точке - вы понимаете... Навел на царя аппарат, и в этот момент из камеры выпадает объектив. Покатился по мостовой под ноги императору!.. Но в мгновение ока, взмахнув аксельбантом, как ангельским крылом, телохранитель накрыл «бомбу» собой...
Натан не успел смахнуть с головы платок - непременный атрибут тогдашних фотографов, - как его схватили. «Бомбиста» уволокли бы в кутузку, если бы царь его не узнал. И не сказал: «Отпустите. Я его знаю. Это товарищ Шлемин. Он меня снимает в Петербурге».

- Что, что? - насторожился я. - «Товарищ Шлемин»? - Так Натан рассказывал, - усмехнулся А.А. И продолжил: - Вы же помните случай в нашей хронике. Нашли участника парада всеобуча на Красной площади. «А где Ленин стоял?» - спрашивают. «Как где? На Мавзолее». - Было! - поддакнул я. - Записан факт в книжечку. - Одесситы - дивный народ... На «Сибтехфильме» до войны работал оператором Вильям Шоль. Грузный такой, одышливый, что редко для его профессии. И что еще реже для одессита - напрочь лишен чувства юмора. Заполняет анкету, чтобы иметь допуск на номерной завод: снимали фильм по заказу наркомата обороны. В 1 отделе прочитали - и бегом в НКВД. И вот Шоль перед комиссаром. «Вы эсер?» - спрашивает тот. «В каком смысле?» - «Вашей партийной принадлежности». - «Я беспартийный». - «Но в графе о партийности пишете, - читает вслух комиссар, - «эсер». - «Правильно. «СР - сочувствующий революции». - «Ах так?.. И давно сочувствуете?» - «С детства. С девятьсот пятого года». - «В чем это выражалось?» ...

Ну выяснилось: маленького гимназиста Вилю родители водили на Потемкинскую лестницу, где собралась вся Одесса, приветствовать восставший броненосец. Так и Виля, мальчик в матроске, махал ему шапочкой с лентами. (Вот и все его сочувствие русскому революционному движению.) Словом, Вильяму вправили в НКВД мозги, пропуск на выход подписали, но об участии в съемках «номерного» фильма нечего было и думать...